А сейчас… Сейчас у Краса отличная возможность подставить Каина, подставить не блажно — по работе. Как бы не так!

— Вызовите «экса» — первого.

— Есть. Только…

— Что — только?

— Возможно, стоит повременить с акцией?

— Почему?

— В разговоре он так и не назвал свой контакт на Ходынке. Кроме того, всплыл еще один фигурант, Аналитик. Если все…

— Можете не пересказывать мне рассказ Барса. Я слышал. К делу.

— Виноват. Эта деревня, Сосновое Поле, место достаточно уединенное. Мы контролируем избу, где расквартировано семейство. Может быть, стоит захватить Барса и прокачать его хорошенько?

— Амитал?

— Да.

— У вас что, хороший специалист?

— Нет. Но препараты у нас под рукой. Есть последние модификации.

— Слушайте меня внимательно, Крас! — В голосе Никиты Григорьевича, спокойном и монотонном, зазвучал металл. — Во-первых, если бы мне нужен был ваш совет, я бы его спросил. Во-вторых, бессмысленно обрабатывать «сывороткой правды» человека, прошедшего Острог-18! Вы читали его досье?

— Да.

— Тогда почему вы предлагаете глупость?

— Я полагал…

— Мне неинтересно, что вы полагали. В-третьих, объект все-таки не Чеширский Кот, а Барс! И при попытке захватить его живым мы можем потерять всю группу, вы поняли?!

— Да. Я просто…

— Помолчите! В-четвертых, попытка воздействовать на него через жену или ребенка ни к чему не приведет: он профессионал и поймет, что в живых у них после разработки шанса остаться нет. Он вообще не позволит захватить их живыми, как и себя! Вы все поняли?!

— Да.

— И — последнее. Ваши… э-э-э… предположения заставляют меня задуматься о вашем соответствии той работе, что вам поручена. Серьезно задуматься. Стоит затянуть его ликвидацию, и ребятам из отдела безопасности нашей конторы или с Ходынки может повезти куда больше, чем нам. Время терпит не всех и не всегда.

Вам, Крас, точно не повезет. Или вы решили сыграть свою партию?

— Я…

— Позовите к аппарату «экса» — первого.

— Есть.

Мазин усмехнулся… Каждый из его людей должен знать, что может получить все только из его рук. Как жизнь, так и смерть. В любой момент.

Гриня Крас… Талантливый малый, но еще не изжил в себе, несмотря на далеко не отроческий возраст, детскую привычку прикидываться шлангом. Овцой. Не-ет, он, Крас, хищник, даже больший, чем многие. Но у него есть изъян. Он из той породы людей, кому все должны. С детства. Такой заботится о своем здоровье, любуется на себя в зеркало, преуспевает и задает себе всегда лишь один вопрос: почему?

Почему я не купаюсь в роскоши, не преуспеваю, не властвую?! Почему?! Разве есть кто-то достойнее меня?

И еще такие панически боятся боли. Любой. И здесь действует оборотка: ему нравится причинять ее другим. Это может казаться лишенным всякого смысла, но нет, смысл есть. Подсознание диктует ему жестокий сценарий: чем больше боли ты причинишь, тем меньше достанется тебе. Опасный человек… Но он предсказуем. А значит, куда менее опасен, чем он сам, Никита Григорьевич Мазин.

Порой Никите Григорьевичу становилось скучно. Совсем скучно. Он слишком хорошо знал людей. Люди — пыль, прах, жалкие, жадные, жестокие, они делают что-то только ради того, чтобы избавиться от своего всегдашнего, вечного страха небытия… Самоубийцы — самый яркий пример. Все они кончают с собой из дикого, животного страха перед болью и смертью.

Самое смешное, что несокрушимый, вызывающий панический, тотальный ужас у многих Каин — как раз из их числа. Скрытый самоубийца. Убийством других он словно выплачивает бессрочный и безмерный выкуп. Собственной смерти. Его черед придет. Позже.

— «Экс» — первый слушает Гаспара, прием.

— Я Гаспар. Приказываю: провести операцию по ликвидации объектов Барс, Женщина, Беби по схеме «П-1». — Мазин намеренно залегендировал девчонку именем «Беби», словно игрушку, куклу. Хотя эти «эксы» и полные дебилы, а все же… Лучше не называть ребенка ребенком, если его предстоит убить.

— Есть. Пожар?

— Пожар. Выполняйте. Под вашу полную ответственность.

— Есть.

— Передайте микрофон Красу.

— Есть.

Прошло несколько секунд: Крас наверняка ждал, когда Каин покинет фургончик спецсвязи. В сообразительности ему не откажешь.

— Крас слушает Гаспара.

— Проследите, чтобы все прошло чисто.

— Есть.

— Совсем чисто. Нам не нужны будущие осложнения. — Мазин замолчал. Пауза длилась двадцать секунд, тридцать, сорок…

Он представил, как взмокла сейчас трубка в руках подчиненного: тот не знал о содержании разговора с командиром боевиков и сейчас… Сейчас ждал или приговора, или права на жизнь. Нет, никто ему его объявлять не станет, но Крас рассчитывал догадаться по характеру приказа, по тону…

Никита Григорьевич улыбнулся: он знал людей.

— Крас, проследите за Каином. Он показался мне слишком нервным. Если его действия поставят под угрозу выполнение задания… — Мазин на секунду замолчал, подыскивая нужное слово. — Уничтожьте его. Вы хорошо меня поняли, Крас?

— Так точно, Гаспар. Я понял вас хорошо.

— Но это вы сделаете только в том случае, если возникнет необходимость.

— Есть.

— Вы сумеете удержать контроль над «эксами»?

— Да, — без запинки ответил тот. — Я сумею.

— Я рад, что в вас не ошибся, Крас. Выполнять.

— Есть!

Мазин откинулся на спинку кресла, закурил. Отер со лба пот. Скосил глаза на телеящик. Вещала строгая ведущая:

Мужчина усмехнулся. Встал. Открыл холодильник. Наполнил стакан слегка охлажденным боржоми, не отрываясь выпил, фыркнул от удовольствия, словно конь, только что вспахавший поле. Налил еще. На этот раз он пил медленно, не торопясь, смакуя каждый глоток.

«Только три ночи…» Судя по всему, сам фильм отменят. А жаль. А что тут еще в программе? Двадцатого августа: «Холодный дом», первая серия. Двадцать первого…

Двадцать первого по московской программе заявлена передача «Публике смотреть воспрещается».

Мазин расхохотался. Даже если это простое совпадение… Публике смотреть воспрещается. Это принцип. Овцам ни к чему знать «кухню» волков; обыватели должны свято верить, что именно они созидают Золотое руно. Именно так: не шерсть, не овчину, которую сдерут с еще теплой тушки, но — Золотое руно, материальное воплощение мечты!

Улыбка Мазина стала кривой, горькой. Хорошо, что у него нет ни привязанностей, ни детей. Единственное, что бы он мог им сообщить относительно этого мира: жизнь — дерьмо.

Никита Григорьевич подошел к шкафу. Раскрыл. Парадный генеральский мундир, колодки наград. Когда-то это ему казалось важным. И не только ему. Прав был Наполеон: «Игрушки управляют людьми». Впрочем, Бонапарт и сам не отказался от такой милой побрякушки, как корона императора Франции. Ведь игрушки управляют людьми.

Или — Игрушки? Куклы, марионетки, манекены, шуты гороховые… Болванчики, обряженные в мундиры в золотых позументах, существующие в некоем охраняемом пространстве, таком далеком от людей… И от хищников, и от их жертв.

Пора сделать окончательный выбор. Страна меняется. Скоро придут новые хищники, а это значит… Это значит только одно: нужно быть в их стае. Вожаком.

Глава 44

19 августа 1991 года, 9 часов 02 минуты

Пятеро мужчин сидели за столом в большой комнате двухкомнатной хрущобы в панельном доме на окраине Москвы. Квартира меблирована небогато, скудно. Стол же, наоборот, заставлен простой, но обильной снедью. Несколько откупоренных бутылок с водкой, коньяк, «Хванчкара» в неровных литых бутылках, с наклеенными вкривь и вкось этикетками, была действительно «Хванчкарой», а не паршивым пойлом. В судке дымилась только что отваренная картошка, присыпанная зеленью и чуть сдобренная желтым рыночным маслицем; мясо по-карски, приготовленное шефом «Арагви» собственноручно и подвезенное сюда с пылу с жару, сочилось соком.